Скажу, справедливости нет нигде, и, в этом деле, конечно тоже.
Те, кто справился бы с этим намного лучше Пастернака, Солженицына, Шапориной ( про нынешнюю сетевую и литературную мелюзгу и речи нет), давно в могиле, а пока там не были, у них не всегда были силы для плевка, потому что кормили их куда более плохо, чем многострадальную даму. Да и куда менее долго. Гораздо чаще не кормили совсем, не считать же пищей пайку, которую они отрабатывали в урановых рудниках и других ударных стройках народного хозяйства.
Ну, давайте тогда поговорим о стокгольмском синдроме, чего уж там.
Каковым, ясное дело, Шапорина не страдала:
От национал-большевизма для некоторых приверженцев этой идеологии пролегла во время войны дорога и к коллаборационизму: те, кто полагали власть коммунистов антипатриотичной, готовы были приветствовать приход фашистов в надежде, что они приведут к власти подлинных русских националистов, поскольку: «Хуже, чем есть, не будет, а хоть церкви-то разрешат и Богу молиться»[52]. Еще в 1939 г., прочитав о подписанном СССР с Германией пакте о ненападении, Шапорина записала: «Рабство, германское иго – так я предпочитаю, чтобы оно было открытым. Пусть на каждом углу стоит немецкий шуцман с резиновой дубинкой в руках и бьет направо и налево русских хамов, пьяниц и подхалимов. Может быть, они тогда поймут, где раки зимуют» (I, 239). Но когда немецкая армия будет нещадно бомбить в декабре 1941 г. Ленинград, она отзовется так: «Какая бессмыслица! Я разочаровываюсь в немецком уме и гитлеровской стратегии. Он может уничтожить и город, и жителей, но пока армия стоит – город не сдадут. Зачем же разрушение?» (I, 283). И в конце концов Шапорина будет с гордостью констатировать: «Победу, войну у нас сумели организовать, надо отдать справедливость. ‹…› Это организовать. А победить мог только русский народ» (I, 423)[53].
https://www.litmir.me/br/?b=582869&p=4
Рецензент без особых колебаний делает отсюда вывод, что Шапорина была просто одержима патриотизмом. Уточним, речь идет о " любви к России".
