Потому что – смотрите – аудитория Великой Русской литературы состояла почти исключительно из дворян. Если бы какой-нибудь писатель представил бы нечто, пришедшееся не по нраву русским рабовладельцам, его просто не стали бы читать. Хочешь читательского успеха? Пиши, как Аксаков, «Детские годы Багрова-внука». Даже в более демократические времена конца XIX и начала ХХ века писатели обращались к тем, кто мечтал «выйти в люди», стать вровень с дворянами. А неофиты и выкресты, знаете ли, ещё большие снобы, чем потомственные аристократы.
В советские времена положение на минуточку изменилось, как я упоминал выше, пока была жива память о гражданской войне униженных и оскорбленных против своих оскорбителей, но уже к концу 20-х годов все без исключения советские писатели стали элитариями и принялись прославлять покорствие власть предержащим. Это положение сохранилось и поныне, и не думаю, что что-то переменится в ближайшем будущем. Пока на русскоязычном пространстве правит бал Великая Русская Литература со всеми её ответвлениями, россияне будут находить рабство более чем естественным. И не будет фильмов, подобных «Джанго Раскованному»...
Проблема в том, что всякий русский писатель, еще до того, как напишет первые строчки первого своего романа или рассказа, УЖЕ отстраивается от понятия " народ" помышляя себя в каком-то ином множестве. Иное же это " бояре".
Ну и все. Проблема раба это не проблема боярина, понятное же дело.
Боярин может быть занят решением вопроса, какой ужин заказать Агафьюшке и как ЕМУ относиться к народу, любить его или ненавидеть. Или не замечать.
А то, что народ, может быть, одержим рабством, положим, не боярина дело, тем более решать, хорошо это или плохо и бороться ли народу с рабством и как именно это делать.
Писатели же "НАРОДНИКИ", которые на каждом углу вопят, что они из простых, и их дед был шахтером или землю пахал, это скорее косплейщики, достаточно посмотреть, как широко живет писатель- народник на два города, три поместья и четыре страны.
На рабство же ради объективности иногда стоит посмотреть со стороны крылатой фразы " А в тюрьме сейчас ужин. Макароны".*
Тем более внутри установившегося коллективного менталитета, что холодильник выше Достоевского и Хижины дяди Тома.
* Что делают чуть больше, чем все ( не только писатели)на полном автомате, и проблема лишь в том, как устроиться в хорошую, богатую тюрьму. Да чтоб еще господин назначил главной женой.
ПС.В частности, запрет на современную разновидность рабовладения, суррогатное материнство- в нашей стране даже не обсуждается, а новости о том, как звезды прибегают к услугам суррогатных матерей подаются под глазурью всеобщего счастья по этому поводу.
В полном согласии с литературной традицией.
Только в частности.
Что касается идеологии "восстания рабов", которой так не хватает Павленскому в русской литературе и кино, то она давно существует, но в ином месте. Правда понятие " восстание" там преподнесено как " восстание из гроба". Современная идеология, в своей большей части сформированная еще в период поздней советской власти, свободу полагает как накопление и приобретение ( заодно соглашаясь, что советский человек несвободен, а почему? Да просто денег у него мало и колбасы, Дайте ему возможность накопить и купить и вуаля, брюки превращаются...)
В массе своей представители электората абсолютно согласны с такой трактовкой свободы.
Что я думаю о такой трактовке? Представил несуществующий фильм о резервации, у каждого жителя которой три мерседеса, бриллиантовые зубы, сорок супермаркетов шаговой доступности, пять зарплат и по четыре пенсии.
Лепота...
С другой стороны понимаю, что при таких исходных всем все равно мало денег и каждый в думах, где взять пятую и шестую пенсию. (Феномен психологической ненасыщаемости, происходящей от веры, что все дело в деньгах.)
Но в общем, усредненный современный человек склонен не понимать причин бунта счастливых холопов того или иного географического пункта. В лучшем случае он изводит эфир вопросом " чего им не хватало, пенсию ж регулярно платили?", а при ином темпераменте гневно осуждает и высмеивает, и выражает надежду, что негодяев быстро поставят на место бравые люди, которых все в устройстве тамошней жизни устраивает. Что в своем роде показатель.
Замечают ли это все современные литераторы и хотят ли об этом писать?*
Трудно сказать. Мне не попадалось, но ведь не все теперешние книги я смог прочесть. Вроде кто-то в Карачаево -Черкесии и написал про то фэнтези или сагу, но в шорт- листы оно не попало.
А стало быть, что есть такая книга, что нет ее.
* Другое дело литература про былое. По теме гулага каждый второй отметился. Но это было первый и последний раз, когда в литературном мире свобода была местами выше колбасы.
